Более радикальной альтернативой MRR является зин из Миннеаполиса Profane Existence («Нечестивое существование»). РЕ имеет анархистскую направ-ленность и уделяет больше внимания политике и политически активным коман-дам, чем Flipside и MRR. Он появился в конце 1989 года; первые 10 номеров имели формат 8.5 на 11 дюймов , как и MRR. хотя и были значительно тоньше. Затем, по неизвестным причинам, на время этот формат был заменен на таблоидно-газетный, копирующий известные левые издания. Однако позже, к счастью для нас, читателей, издатели вернулись к прежней форме, одновременно увеличив объем. В последнее время РЕ превратился в один из крупнейших фэнзинов и, благодаря своей открыто агрессивной политике, имел большой резонанс в Евро-пе. Коллектив авторов издания, преданные своему делу люди, явно находится под влиянием раннего английского политически активного панк-движения. На мо-мент выхода в свет первого издания этой книги (1992), РЕ издавался уже три года. Сейчас он уступает по степени влиятельности и популярности среди панков только MRR. Издатели выпускают «каждый номер, чтобы нести слово о наших собственных действиях, а также для того, чтобы служить источником для тех, кто вовлечен в анархистскую и/или панковскую культуру и деятельность. Еще одной причиной издания журнала является желание преодолеть барьеры отчуждения, которые разделяют и умиротворяют общество. Если наша политика или жизнен-ная позиция каким-либо образом оскорбляет вас... плевать!»
Хотя Flipside, MRR и РЕ, конечно, не единственные зины, которые читают в Северной Америке и Европе, они, безусловно, самые влиятельные. В каждой ев-ропейской стране существует множество больших и маленьких фэнзинов, напи-санных преимущественно на языке данной страны и освещающих местную сцену. Все три вышеперечисленные издания читаются во многих странах и, соответст-венно, отражают происходящее во всем мире. Эти и другие зины не только изла-гают позиции и описывают деятельность панк-сцены, но и в какой-то степени оп-ределяют ее курс. За последние двадцать лет были выпущены тысячи различных фэнзинов. Эти три издания использовались в качестве основных источников, ис-ходя из их распространенности и признания в панк-сцене.
Необходимо учесть изменения в мире зинов, произошедшие с момента пер-вого издания этой книги. Во-первых, резко возросли количество и популярность издаваемых зинов. Крупные коммерческие дистрибьюции и сети распространи-телей печатной продукции начали принимать зины на распространение. Для многих зинов это стало фантастической возможностью охватить большую ауди-торию, а для подростка из любого провинциального городка — познакомиться с подпольной культурой. Отрицательной стороной этого явления является то, что зинам зачастую необходимо становиться «более профессиональными» или мейн-стримовыми, чтобы добиться массового признания. Безусловно, существует большое количество глянцевых панк-журналов. Профессионально оформленные, они полностью состоят из рекламных объявлений, рецензий и скучных интервью, и не несут в себе творческого начала и искренности, так свойственных их более жестким и страстным предшественникам. Также получил распространение такой феномен, как книги на основе зинов, а также полноформатные книги, написан-ные издателями зинов и представляющие собой переиздание старых номеров.
В этом году (1999) умер Тим Йохэннон, оставив MRR в руках молодой, менее опытной команды. Надеюсь, что эта команда сохранит умение Тима выражать бунтарские идеи в журнале, который сейчас продвигает очень узкую линию панк-музыки. В 1999 году РЕ прекратит свое существование . Это создаст большой про-вел в итак очень разрозненной анархистской панк-сцене. К счастью, они оставили после себя очень хорошую книгу под названием «Снова сделай панк угрозой» . Обязательно прочтите ее!
Необходимо помнить, что независимо от объема фэнзины преследуют одну цель: обмен идеями, которые определяют панк-культуру и философию. Таким образом, фэнзины могут быть использованы, чтобы отразить особенность таких идей, как анархия, взаимоотношение полов, философия окружающей среды и принципы дел в панк-сообществе.


АНАРХИЗМ: АЛЬТЕРНАТИВА СУЩЕСТВУЮЩИМ ПОЛИТИЧЕСКИМ СИСТЕМАМ. ЧТО ЭТО ТАКОЕ И ПОЧЕМУ ПОДОБНЫЕ ИДЕИ РАЗДЕЛЯЮТ ПАНКИ ВО ВСЕМ МИРЕ. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОДАЖНЫХ ПОЛИТИКОВ ПОДТОЛКНУЛА ПРЕДСТАВВИТЕЛЕЙ КОНТРКУЛЬТУРЫ К МЫСЛИ О ТОМ, ЧТО БЕЗ ЭТИХ «КРОВОПИЙЦ» ЖИЗНЬ БЫЛА БЫ ЛУЧШЕ.

«Все правительства нежеланны и не являются необходимостью. Государ-ство не осуществляет никаких функций, которые не в состоянии выполнить само общество. Нам не нужен кто-то, кто говорил бы нам, что делать, или пы-тался управлять нашей жизнью, душил нас налогами, правилами, уставами и жил без забот за счет нашего труда» .

Что касается выбора политической идеологии, большинство панков при-держиваются анархистских взглядов и лишь небольшая часть поддерживает дальнейшее развитие идей капитализма или коммунизма. Это вовсе не означает, что все панки хорошо разбираются в истории и теории анархизма, но большинст-во из них разделяют убеждения, сформированные на принципах отрицания официального правительства и правителей, и ценят индивидуальную свободу и ответственность. Фэнзин Profane Existence («Нечестивое существование»), изда-ваемый в Миннеаполисе, самый большой анархистский панк-фэнзин в Северной Америке, освещает как музыку, так и политику анархистской направленности. Существует множество других интересных периодических изданий, ориентиро-ванных на более активных и сознательных читателей, которые ставят музыкаль-ную составляющую панк-движения ниже политической.
В Европе существует большее количество анархистских фэнзинов и групп, поскольку европейские панки исторически более политически активны, чем их североамериканские собратья. На создателей и редакторов этих фэнзинов по-влияла вторая волна европейского панка (1980-1984), которая была явно полити-чески ориентированна. Такие группы, как Crass, Conflict, Discharge в Великобри-тании, The Ex и BGK в Голландии и MDC и Dead Kennedys в Америке изменили сознание многих панков, превратив их из простых рок'н'роллыциков в бунтарей-мыслителей. Сегодня идеология этих команд взята на вооружение группами, иг-рающими во всем музыкальном спектре панка. Оглушительный трэш чикагской группы Los Crudos, равно как и мелодичный панк-рок группы Propagandhi, соче-тающийся с нецензурными текстами, пронизаны идеями классовой борьбы и бросают вызов угнетению.
Результатом деятельности этих групп являются тысячи молодых людей, на-зывающих себя анархистами и испытывающих здоровое презрение к ныне пра-вящим режимам. «На заре развития того, что мы называем цивилизацией, неко-торые люди осознали, что они могут легко жить и богатеть, заставляя других лю-дей работать на себя. Используя интриги или грубую силу, эти люди провозгла-шали себя вождями, шаманами, королями или священникам, с помощью угроз им удавалось повелевать людьми. Время от времени их подданные восставали, и этим людям приходилось либо проводить реформы с целью успокоить восставших, ли-бо на их место приходил кто-то другой. Такова природа любого правительства как явления» .
Панки выбрали анархизм как альтернативу всем существующим политиче-ским системам в мире и замкнутому кругу угнетения, который несет в себе каж-дая революция. Сама природа власти (и иерархий в целом) содержит в себе угне-тение и эксплуатацию людей. В отличие от других молодежных или буржуазных контркультур, панки отвергают коммунизм и левое крыло традиционных демо-кратических правительств наравне с капитализмом. Реформы, проводимые пра-вящими партиями, часто осуждаются как прогосударственные (способствующие удержанию у власти официального правительства) и поверхностные. Реформы призваны умиротворять, а не освобождать людей. Что же касается коммунизма, многие панки согласны с положениями движения, предполагающими поддержку прав женщин, рабочего класса и разделяющими их отвращение к капиталистиче-скому обществу. Члены панк-сообщества принимали участие в демонстрациях, организованных Лигой Спартанцев, Революционной Коммунистической Партией (RCP) и другими марксистскими, ленинистскими и троцкистскими группами, ис-ходя из общности целей по некоторым вопросам. Однако анархисты, впрочем, как и все, кто изучает историю, понимают, что в действительности коммунизм очень далек от целей идеального анархистского устройства.
«Коммунистические группы, будучи не у власти, занимают совсем другую позицию. Они представляют коммунизм как благородную силу, которая борется за равенство и справедливость против угнетения и господства капиталистов. Но в действительности левые партии авторитарны по своей природе. Любая система, поддерживающая как часть своей философии господство одного человека над другим, утверждает возможность угнетения. Коммунистические группы борются не за освобождение масс, а за свою собственную власть. Получив власть, они ис-пользуют те же репрессивные средства для ее сохранения, как и все правительст-ва» .
Свидетельства поддержки коммунизмом практики угнетения происходят не только из истории современных репрессивных режимов, но также из истории Кронштадтского восстания в России 1921-го года, Украинского анархистского движения 1918-1921 гг.» и гражданской войны в Испании 1936-39 гг., где анархи-сты были преданы и раздавлены тоталитарными коммунистическими силами. Коммунистические режимы не обязательно отличаются в своих последующих действиях от сверженных режимов, в особенности в том, что касается народа, управляемого ими. Революция означает не просто смену правителей. «В этом веке революция стала сменой власти, спланированной профессиональным классом коммунистических организаторов, которые просто свергают капиталистические системы и заменяют их собственными, такими же или даже более деспотичны-ми» . В этом смысле, революции превращаются в порочный круг, недовольные восстают только для того, чтобы создать новый класс недовольных. Коммунизм не предоставляет той степени свободы, которую может дать анархизм, и, поэтому яв-ляется не более приемлемым, чем его предполагаемый враг, капитализм.
Панк-движение изначально появилось в странах, исповедующих капитали-стическую, псевдодемократическую идеологию. Вследствие этого, капитализм и его проблемы стали первой мишенью политизированных панков. Большое коли-чество бездомных, классовое неравенство и эксплуатация на рабочем месте — вот лишь некоторые результаты системы, построенной на алчности. Несмотря на то что капиталистическая система предоставляет огромные блага многим членам общества, в то же время, она имеет прямое отношение к эксплуатации тех, кто не обладает этими благами. Старая идея о том, что честный, усердный труд приве-дет к богатству, в огромном числе случаев не получала подтверждения в жизни. Если бы это было так, то многие нынешние представители низшего класса, вклю-чая меня и мою семью, были бы сказочно богаты.
В капиталистическом обществе степень успеха измеряется количеством бо-гатства и имущества. Следуя этой логике, средний класс материально «состояте-лен», доволен своим статусом и страшится бедности настолько, чтобы быть на-строенным против любого рода радикальных изменений. Даже бедные люди, ко-торые должны понимать, и часто понимают свое настоящее положение, работают ради того, чтобы получить возможность пользоваться благами среднего класса. Тот факт, что люди предпочитают покупать стереосистемы и телевизоры вместо еды, доказывает их убежденность в том, что увеличение количества денег и вещей сделает их жизнь лучше.
Не вызывает сомнения, что определенные блага и деньги могут сделать жизнь легче, но суждение об успехе и неудаче в таких категориях имеет опасную подоплеку. «Капитализм опирается на некую теоретическую модель, предпола-гающую, что все стремятся увеличить свой индивидуальный доход. В своем боль-шинстве люди вписались в эту модель, превращая все вокруг себя в товары, кото-рые могут быть проданы и куплены» . Это наиболее очевидно проявляется в опасностях, угрожающих сегодня окружающей среде. Когда экономисты подсчи-тывают стоимость природных ресурсов, без учета вреда, который наносится ок-ружающей среде, они гарантируют экологическую катастрофу для будущих по-колений людей и нынешних поколений растений и животных. В более экстре-мальном случае «это убеждение достигает своего пика во время войны, когда лю-ди и сражения становятся товаром; убийство теряет свое значение» . Это очень важный вопрос, и война в Персидском заливе на Ближнем Востоке может служить тому ярким примером.
Много говорилось и говорится о том, что капитализм — это людоедская сис-тема. Данное положение обычно используется, когда речь идет об эксплуатации людей корпоративными собственниками и управляющими из жажды наживы. Капитализм, похоже, основывается на нищете и жалком существовании отдель-ных групп людей. Во время войны в Персидском заливе солдаты обеих сторон ис-пользовались как инструмент, не только предотвращающий потерю прибылей, но, наоборот, способный увеличить доходы. «Определенные факты, сопутствую-щие войне, бесспорны: сотни тысяч невинных людей лишаются жизни, целое го-сударство оказалось практически разрушено. В капиталистической Америке вой-на приняла немного другое направление: на ней можно было заработать много денег» . Не углубляясь в очевидные причины того, почему эта война была не-правильной и несправедливой (если война вообще может быть справедливой), мы можем посмотреть на некоторые из ее экономических последствий. Футболки «Буря в пустыне», видеокассеты, экстренные репортажи по телевизору, наклейки на машины превращали расистские лозунги и многочисленные смерти в привле-кательный товар. Нефтяные компании были, возможно, главными «победителя-ми» по части прибыли, и популярный антивоенный лозунг «нет крови ради неф-ти» следовало бы заменить на более подходящий «нет крови ради денег».
Общая сумма, в которую война обошлась Соединенным Штатам, составила 60 миллиардов долларов (в эти расчеты не включаются потери союзных войск, ка-кими большими они бы ни были и, естественно, потерь Ирака). Если считать эту цифру точной, что само по себе является нравственным преступлением, то при-были, которые Америка получила от этой войны, становятся очевидными. «При-том, что финансовая помощь стран-союзников составила 57 миллиардов, а также 18 миллиардов были перечислены Саудовской Аравией и Кувейтом за новое воо-ружение, эта война окажется довольно прибыльным делом для американского правительства» . Помимо этого, крупные строительные компании получат при-быль от восстановления разрушенного Ирака. Чем больше будет ущерб, тем больше придется восстанавливать и тем больше будет эта прибыль.
На первый взгляд, получать прибыль от войны дико и противоестественно, но, тем не менее, это происходит. Неужели вы считаете невозможной такую си-туацию, когда кому-то необходима война, чтобы простимулировать экономиче-ский рост и увеличить прибыли, снизить уровень безработицы и создать в обще-стве патриотические настроения — и все это под прикрытием провозглашенной военной цели? «Некоторые могут создавать изощренные теории заговора, чтобы объяснять подобные явления, но, по нашему мнению, такие теории не нужны. Правда лежит на поверхности: получать прибыль от войны — пример рацио-нального поведения в капиталистической системе, превращающей все вокруг в товар, ценность которого определяет «свободный рынок» . Исходя из всего вы-шесказанного, анархисты не могут принять капитализм, поскольку его основой является обезличивание и эксплуатация людей (а также животных и окружающей среды) ради денег. Существуют и другие причины, по которым капитализм и псевдо-демократическое общество неприемлемы для анархистов. Некоторые из них будут рассмотрены ниже.
Панки-анархисты придерживаются убеждений, некоторые из которых пере-кликаются с идеями радикальных, либеральных или крайне левых течений демо-кратического спектра. Защита прав женщин и сексуальных меньшинств, равенст-во рас, являются необъемлемой частью политических платформ, как либералов, так и анархистов. Однако эти сходства не мешают анархистам критиковать левых не меньше (а иногда и больше), чем правых. «Странно, что анархисты могут всту-пать в коалицию и работать вместе с левыми группами, на самом деле, анархизм находится в такой же оппозиции левым у6еждениями, как и правым» . Война в Персидском заливе может служить иллюстрацией отличий в позициях левых и анархистов.
Акции протеста и попытки сопротивления левых показали их нежелание «занять принципиальную позицию во имя радикального эгалитаризма» . В об-щем, отличия анархистов от левых заключаются в том, что последние, по их мне-нию, боятся сделать что-либо, «что может означать прямую конфронтация с госу-дарством» . Я лично посещал большую из двух антивоенных акций протеста, ко-торые состоялись в Вашингтоне, и могу согласиться с вышеприведенным утвер-ждением. Акция была организована несколькими либеральными группами, це-лью которых было заявить о себе и продать свою атрибутику. «Лидеры движений призвали участников демонстраций выстроиться в колонну за людьми, несшими лозунги, что фактически означало потрясание цепями «цивилизованных людей» вместо попытки их разбить. Демонстрантам было сказано не выходить на проез-жую часть и «вести себя прилично» перед камерами. Спонтанный, творческий протест всячески подавлялся. Для усмирения всех несогласных существовали так называемые «peace monitors» — люди, отвечающие за порядок» .
Главной целью создания коалиции является протест с более широкой базой, обращающийся к большому числу взаимосвязанных проблем. В этом же случае, коалиция привела к размыванию изначальной идеи протеста. Чтобы не обидеть какую-нибудь из присутствовавших групп (за исключением группы коммунистов, отвратительной в своей смехотворной поддержке Ирака), главным лозунгом про-тестного движения стали слова «Сейчас же верните войска домой!» Поскольку это не выражало обесценивания человеческой жизни, многие панки пошли дальше, выдвинув более острый лозунг «На хуй войска!». Как поддержка солдат в разру-шениях и убийствах, так и требование вернуть их домой, чтобы не подвергать их опасности (как если бы солдаты противной стороны были менее ценными), оба эти требования основаны на очень ограниченном и ошибочном восприятии си-туации. «Протестующие сводили войну к единственному, легко усваиваемому пункту: войска — это хорошо, война — нет. Таким образом, движение за мир не-критически относилось к патриотической лжи мейнстрима, выражая свою оппо-зицию в духе альтернативного национального интереса: «Мир — это патриотич-но!» Каждому, кто на самом деле заинтересован в мире, следует отрицать патрио-тизм и понимать, что эта страна основана на угнетении и эксплуатации» . Сей-час должно быть очевидно, что панки совсем не патриоты. «Для меня быть пат-риотом и при этом противостоять большинству — это лицемерие. Я считаю не-возможным поддерживать достоинства этой страны, не поддерживая одновре-менно ее недостатки. Каждый раз, когда тема смертей, пыток или пренебрежения к другим становится реальностью из-за этой страны, тогда в моих глазах, разуме и сердце, плохие черты безусловно перевешивают хорошие» .
Протесты и весь подход левых к войне, кажется, провоцировал общее чувство беспомощности и бессилие отдельного человека. Единственным способом проти-востоять этой войне было вступление в группу и передача власти ее лидерам. Средства массой информации интересовались лишь заявлениями, которые дела-ли лидеры или знаменитости. Единственное, что мог сделать человек — это ку-пить футболку или написать письмо. У левых методы протеста были предопреде-лены, и правила строго очерчены. «Структуры власти, иерархии и зарабатывания денег таким образом поддерживались без какого-либо осознания путей, в которых эти силы были ответственны за конфликт в Персидском заливе: подчиняющийся приказам рядовой почувствовал бы себя здесь в своей тарелке. Основная идея этих протестов была ясна: скажи им, что ты зол (в самых мягких выражениях), потом иди домой и смотри телевизор» .
Отличительные черты и неудачи сопротивления войне в Персидском заливе явились ярким примером политики левых. Анархистов отталкивают методы, ос-нованные на стремлении к господству, и отношение лидеров левых к своим по-следователям, а также готовность последних к слепому подчинению авторитетам. «Официальное левое движение управляется зацикленными на отдельных вопро-сах профессиональными политиками-карьеристами, душащими любые перемены бюрократией и мелочной борьбой за статус, которые часто маскируются под «профессионализм» . Так же, как и коммунисты, левые ищут несогласных, «за-ставляя их двигаться в строго заданном направлении и тупо отдавать свои голоса «прогрессивным» политикам, которые затем их неизбежно предадут, или, соби-рать подписи в поддержку законов, которые, даже если их примут, никогда не бу-дут реализованы на практике» . Каждый, кто хоть раз в жизни работал за деньги на такие некоммерческие группы, объединенные «общим делом», может под-твердить это. Конечно, и демократические левые сделали много хорошего, но анархисты расценивают эти меры как всего лишь успокоительные, а не направ-ленные на реальные перемены. Основным поводом для критики политиков лево-го толка является тот факт, что они стремятся к переменам, работая изнутри кор-румпированной и деструктивной системы. Какими бы значительными не были улучшения, предлагаемые этими политиками, анархистов устроят только корен-ные преобразования.